Все в государстве знали, что клининговый концерн "Хрустальная туфелька" принадлежит королеве.
Конкурировать с ней никто не пытался, да и сделать это с выгодой было бы затруднительно.
Лет десять назад, когда стало понятно, что "Хрустальная туфелька" приносит хорошую прибыль, опальная Мачеха попробовала открыть свою фирму, под названием: "Еще чище", и девизом "Золушка - моя ученица".
Но Мачехе не удалось проработать и неделю.
Рассказывают, что к ней пришли вечером, а утром она с одним чемоданом покинула королевство навсегда.
Кстати, у ее дочерей, сводных сестер королевы, никаких проблем такого рода не было, а Жавотта, старшая, даже могла похвастаться завидной карьерой - она была главным менеджером одного из столичных подразделений.
Отделения концерна находились практически во всех городах и селениях страны.
Цены были договорные, доступные, и даже самые небогатые семьи могли позволить себе заказать уборку раз в неделю.
Кроме того, каждый день специальные команды мыли все без исключения улицы государства.
Дотации на это местные власти получали из прибылей концерна, и горе тому, кто попытался бы использовать их не по назначению.
Такого человека, независимо от его должности, навещали, и больше его никто не видел, а его родственники ни на какие расспросы о нем не отвечали.
Государство богатело и очень хорошо пахло популярным моющим средством "Блеск", запатентованным самой королевой, отмывающим практически все жирные пятна, и не портящим кожу рук.
Огромные партии "Блеска" покупали все соседние государства, и деньги в казну текли ручьем.
Очереди на стажировку в "Хрустальную туфельку" были огромными, и даже дворяне не стеснялись пристраивать своих дочерей на должности младших менеджеров и секретарш.
Пример Золушки был у всех перед глазами, и хотя принцев больше не попадалось, выйти замуж стало гораздо проще - в фирме работало также много молодых мужчин.
Особенно процветал теперь туризм - ведь даже самые узкие и кривые улочки, задворки, таверны и трактиры блистали чистотой, а грязные притоны с их обитателями постепенно повывелись.
Иногда королеве становилось тоскливо - она тихонько покидала придворных, спускалась по узенькой лестнице, шла потайным ходом и открывала потайную дверцу в крошечную кладовку.
Там, внутри, на столе, лежал аккуратно заштопанный фартук, а под столом валялась пара деревянных башмаков. В углу стояли видавшие виды швабра и метла.
Королева снимала перчатки, надевала фартук, брала в руки метлу и на пару минут превращалась в Золушку.
В несколько взмахов она подметала кладовку, вытирала пыль со стола, и сметала паутину с углов.
Потом, сняв и бережно сложив фартук, медленно выходила.
Тщательно запирала дверь и возвращалась той же дорогой.
Улыбаясь и помолодев на несколько лет.
